"Столыпин" бросает вызов "Солнцу" Сокурова

Сериал или фильм? Не простой выбор в пользу кинематаграфа...

Беседа Игоря ЖУРДИНА с режиссером-постановщиком многосерийного художественнго фильма "СТОЛЫПИН" Юрием КУЗИНЫМ. (1 августа 2005 г.)


Формат: 14 серий по 45 минут каждая, кинопленка "Кодак", 16-super. Производство: ЗАО "Кинокомпания "ДомФильм" (Москва) при участии Студии "Кинопитер" (С-Петербург). Литературный сценарий - Эдуард Володарский и Юрий Кузин. Оператор-постановщик Маша Соловьева RGC, художник-постановщик Александр Загоскин, художник по костюмам Галина Антипина, композитор Андрей Петров, монтажер Галина Танаева, редактор Юрий Кузин. В главных ролях: Столыпин - Олег Клишин, Николай II - Михаил Елисеев, Азеф - Александр Строев, Савинков - Алексей Девотченко, Богров - Роман Габриа, Распутин - Владимир Смирнов, Герасимов - Игорь Сергеев, Курлов - Валерий Доронин, Ольга Нейгарт - Наталья Суркова, Вера - Наталья Бурмистрова, Казимир - Владимир Глазков.

Режиссер-постановщик фильма Юрий КУЗИН



Игорь: Юрий, ты, как я понял,снял первый Блок 14-тисерийного художественного фильма «СТОЛЫПИН...Невыученные уроки»?


Юрий: Да,это так…Предстоят съемки второго блока, которые, очевидно, завершатся в июле 2005 года, после чего мы приступим к монтажу…


Игорь: Я увидел, как ты работаешь на съемочной площадке, и у меня сложилось впечатление, что ты делаешь фильм, а не сериал. Так ли это?


Юрий: Да…Ты прав, Игорь, это именно фильм, а не сериал…Речь даже не о качестве съемок, эстетических и моральных критериях, которыми мы руководствовались…Многие сериалы, стремящиеся занять нишу кинематографа, искусственно имитируют язык кино, оставаясь при этом в русле сериальной поэтики…Другое дело – фильм о Столыпине…Очевидно, кино, с его метафизикой и онтологией, лежит в иной плоскости, нежели телевидение. Фильм принципиально отличается от серии, даже если время, категория, которую ввел в кино-эстетику Тарковский, время длительности процессов восприятия, их флуктуация, дискретность, совпадают с ритмами теле-информации. Кино имеет отношение к тактильному, чего не скажешь о телевидении. Сериал оперирует языком плаката, лексикой ДНК, отвечающей за ориентировочный рефлекс, иными словами сериал учит: как жить, как любить, как умирать: что-то от воскресной проповеди, если угодно. Фильм же ничему не учит, он всего лишь событие, которое ты переживаешь, что-то от чуда, которого не ждешь и поэтому не в силах его повторить… В конечном итоге, режиссура стала еще одной апологией, доказательством бытия Бога, но доказательством особым, чистым, как чистое бытие, как чистая идея, как чистое идеальное основание онтологии, чистая предметность, лишенная визионерства...


Игорь: Почему именно Столыпин? Ты сам выбрал эту тему, или помог случай?


Юрий: После «Левши» с Гитлером-ребенком, которого отец-тиран переучивает с левой руки на правую, я снял «Ковчег», учебную картину по мотивам кино-повести Шпаликова «Причал». Критика обругала этот фильм, чему способствовал и я сам, бичуя себя направо и налево. Мне понадобилось два года, чтобы «зализать раны». За это время я написал три сценария: «Зачистка» (о Второй Чеченской – война и эрос!), «Кто боится Лени Рифеншталь» (о Холокосте в Западной Белоруссии с 1942-1944 год) и «Венгерская рапсодия» (о Толстом и Достоевском). Чтобы снять фильмы по этим сценариям, я даже создал компанию «ИЗЮМИНКА-FILM COMPANY».


Игорь: Не так уж и мало для двух лет жизни…


Юрий: К сказанному я бы добавил и два сайта в Интернете, которые я разместил по адресу www.isjuminka.narod.ru и www.lefthander.narod.ru. Кино-сообщество обо мне забыло. И я решил напомнить о себе, что вполне разумно. Так я вышел на "Кинокомпанию «ДомФильм», познакомился с самым крупным продюсером России В.Н.Досталем, который и предложил мне стать режиссером «Столыпина». Мне словно выдали справку о выздоровлении. Я должен был доказать свою состоятельность. Я понимал, что такой шанс упускать нельзя, и с головой ушел в работу…


Игорь: Александр Сокуров, попав на Берлинский кинофестиваль, остался без приза, который он надеялся получить за свой новый фильм о японском императоре... Странные у вас совпадения, как я погляжу... В 1999-м - соперничество в Каннах "Левши" и "Молоха", в 2002 - "Ковчега" и "Русского ковчега"... Является ли "Столыпин" своеобразным вызовом "Солнцу" Сокурова? И если да, то, в каком контексте?


Юрий: Признаться, сам побаиваюсь этих совпадений... В каком-то смысле мы с Александром Сокуровым антиподы, что нисколько не умоляет его достоинств и не увеличивает моих недостатков... Мы разные, и это главное... Исследовав личность тирана, каковым, безусловно, был Адольф Гитлер, мы пришли к обоюдному решению изучить "придворное общество" и сам институт монархического правления... В век Модерна и Постмодерна традиционные институты ни только не утратили своей привлекательности, но и оказались способными к регенерации, взять, к примеру, Туркменистан или Белоруссию, где монархические рецидивы вылились в причудливый сплав авторитаризма, деспотии восточного образца и тирании времен Древней Греции...


Игорь: Столыпин, как я знаю, был монархистом и одним из самых умных и удачливых русских администраторов. Это ни убогий царедворец – сухой и напыщенный, как Горемыкин, или лощеный и коварный, как Витте…


Юрий: Да, Игорь, ты прав… Столыпин поражает прежде своим умом… Горе уму, - говорит Грибоедов, - уму ироничному, злому, если ум этот посмел родиться в России – стране иррациональной по определению. Горе России, говорю я, стране, в которой родится умный человек, чтобы встряхнуть ее от вековой спячки, или модернизировать, как это сделал Столыпин, реформы которого Россия «изрыгнула», как считают некоторые историки. Ведь Петр Аркадьевич с одной стороны капиталист до мозга костей, мечтавший превратить Россию во вторую Америку, демократ, давший права и свободы «инородцам», включая и евреев, с другой же стороны он - «Русский Бисмарк», диктатор и «вешатель», железной рукой удушивший сепаратизм в империи и террор в обеих ее столицах...


Игорь: И все же, Юрий, мне бы хотелось понять, что ты имеешь ввиду, когда говоришь о своей «принципиальной кинематографичности». Чего ты, как режиссер, добиваешься? Какого результата?


Юрий: Вот несколько цитат. Это фрагменты из моей экспликации к "Столыпину", cъемки которого я рассматриваю как покаяние за "Ковчег", который я посадил на мель. Это чувство и стало главным побудительным мотивом в моей работе, чувство стыда и глубокого отвращения к себе и к той фальши, которую я породил...

.

.

Заключив контракт с В.Н.Досталем, я написал письмо Э.Я Володарскому, где просил его радикально переделать свою кино-повесть о Столыпине: текст был неудобоварим, пересыпан архаизмами, тонул в общих местах, но, главное, был лишен живых персонажей. Ответа не последовало, автор даже не пришел на встречу со мной и В.Н.Досталем. Из случившегося я сделал вывод: переделывать кино-повесть Эдуард Яковлевич не будет. Материал был отдан мне на откуп с молчаливого согласия продюсера. Я сократил повесть вдвое, сделав драматургию эпизодов более выпуклой. Попутно я переписывал диалоги, изменял композицию сцен, вводил новых персонажей. Я сочинял монологи террористам, речи - Столыпину, чтобы спасти будущий фильм от политической трескотни, которой так щедро снабдил свою повесть автор. Этот сценарий, имеющий мало общего с "Невыученными уроками" Э.Я.Володарского, я назвал "Столыпин".



В фильме, с тем же названием, я сосредоточил главное внимание на личности Столыпина и его реформах, для чего ввел ключевой эпизод начала 14-й серии – создание Петром Аркадьевичем своего Политического завещания, которое содержало как письмо к Николаю II, так и всеподданнейший доклад о реформах государственного устройства России. Пакет исчез при загадочных обстоятельствах из портфеля премьера сразу же после его трагической гибели. Сцена, когда Столыпин диктует свое завещание, предчувствуя близкую смерть, конечно же вымышлена, но все, что при этом узнает зритель, соответствует идеям и политическим прогнозам Столыпина.



Я поставил вопрос о легитимности власти, применяющей насилие "во благо" тех, кому она служит. Что есть "государство" и что есть "общество" спрашиваю я у своих героев. Есть ли будущее у "Князя" Макиавелли и "Придворного" Кастильоне? Что есть авторитаризм: условие для «дрейфа» социальной системы, где умелый тиран-кормчий избегает политических водоворотов, сворачивая гражданское общество? Или же авторитаризм - зло, но зло терпимое, без которого социальная система будет «трещать по швам», то про причине избыточной массы, то под напором русского бунта - "кровавого и беспощадного".


Стремясь сделать материал ближе современному зрителю, я избрал в качестве принципа лепки исторических персонажей их человеческую идентичность, или другими словами их типажность, мне важно чтобы зритель сразу же понимал, с кем имеет дело: трус, враль, ни рыба, ни мясо, и т.д. и т.п. Благодаря этому подходу террористы стали узнаваемы, они любят и предают, ценят дружеские отношения, ненавидят и страдают ничем не хуже чиновников, министров, газетчиков и государственных мужей, ранга Столыпина. Я выделил несколько пар по принципу «друзья-враги»: Николай II и Столыпин, Савинков и Азеф, что позволило оживить политические конфликты, придать им черты личных противоборств сильных и непримиримых характеров.




Я ввел в повествование слугу Казимира, ставшего Санчо-Пансой для Столыпина, его верным оруженосцем и хранителем его архива. Его задачей стало – приземлять реформатора, делать понятными его действия, человечными мотивы его далеко не простых политических решений (введение военно-полевых судов).



Я реконструировал убийство Столыпина с точностью до одной минуты, объединив все доступные мне источники: архивы, воспоминания Коковцева, Курлова, монографию Б.Г. Федорова и все, что я смог прочесть об этом событии в Интернете. На вопрос, кто же направлял руку убийцы, кто стоял за гибелью великого русского реформатора, я даю совершенно определенный ответ: его смерти, как политической, так и физической желали многие, но убил его по собственным и только ему одному ведомым мотивам совершенно конкретный человек – Дмитрий Богров.



Наконец, я взял за основу силь Модерн (Югентстиль - Германия, Сецессион - Австрия, Ар-нуво - Италия), опираясь также на традиции русской эротической поэзии (Кузмин, Цветаева) и пластические эксперименты Магритта и Эшера, каждый из которых уходит корнями в искусство средних веков, включая поздние опыты Леонардо да Винчи с перспективой и зеркалами...



Игорь: Спасибо, Юрий…Ты говоришь о праве художника на собственное видение истории, что вполне логично – порой художественные модели, или реконструкции, если угодно, воздействуют на зрителя гораздо сильнее, чем горы разрозненных фактов, которыми историки так часто прикрывают свою концептуальную беспомощность.



Юрий: Добавлю к тому, что ты сказал, Игорь…Некоторым господам, относящим себя к элите, не терпится навязать обществу монархическую модель русской истории, и они желают видеть Николая II – мудрым, волевым и сильным политиком, а Распутина – богобоязненным и богоугодным святым старцем, который и мухи не обидит. Таким сиропом они надеются сдобрить то тесто, которое замешивает художник, чтобы из печи, в итоге, вышел не ржаной и грубый с проросшими зернами хлеб русской истории, каковой он ее себе представляет, а пышнобокие, поджаристые булочки с кремом, какими бы хотели видеть события тех лет господа-радикалы, как справа, так и слева. Не стать слепым орудием этих сил, очевидно, будет не легко. Но другого пути у меня нет.Юрий Кузин e-mail isjuminka@yandex.ru fon 8-921-369-34-02

Беседу записал Игорь ЖУРДИН